– Не трогайте меня этими вашими черными руками! – заверещала она. Полицейские тем временем вошли в дом и принялись надевать латексные перчатки. – Что вы делаете? Почему вы заходите ко мне в дом?

Молодая сотрудница в форме начала выдвигать маленькие ящички столика в холле, и миссис Фрятт бросилась их закрывать.

– Мэм, отойдите, иначе мы вас арестуем.

– На каком основании?

– Препятствование обыску.

Миссис Фрятт отошла к лестнице, и ей оставалось только смотреть, как полицейские рассеиваются по дому. Она подошла к телефону и трясущимися руками набрала мобильный номер сына.

– Чарльз? Здесь полиция! Говорят, у них есть ордер на обыск. Они здесь все переворачивают вверх дном.

Она слушала торопливые вопросы сына, наблюдая за тем, как в гостиной полицейские берут с полок книги, перетряхивают их и бросают на пол.

– Я не знаю. Я не в очках. Они не отчитываются мне о своих действиях. А один еще и трогал меня на крыльце. Хорошо, давай быстрее.

Она положила трубку и попыталась найти какое-то место в доме, где можно было бы спокойно дождаться сына, но полицейские были повсюду. Казалось, их не шесть, а гораздо больше. Миссис Фрятт вышла на крыльцо и присела на маленький стульчик, на котором обычно обувалась. Руки у нее дрожали – и не только от холода.

Чарльз Фрятт появился на пороге через час.

– Где тебя носило столько времени? – зашипела она, открывая дверь.

– Ордер где? – вместо ответа спросил он.

Взяв его, он внимательно прочел текст и проверил подпись. В коридоре они столкнулись с Питерсоном, который спускался по лестнице.

– Вы Чарльз Фрятт? – спросил он.

– Да. Это все какой-то бред, каким образом моя мать может быть причастна к убийству Мариссы? – спросил Чарльз. – Посмотрите на нее, ей девяносто семь лет.

Питерсон словно не слышал.

– Спальня, что выходит на улицу, – ваша, миссис Фрятт?

– Да! Вы что, туда заходили? Вы? – вскричала она.

– Да.

– Такое задание нужно было поручить женщине! Вы, наверное, трогали своими руками мои личные вещи!

Чарльз бросил на мать предупреждающий взгляд.

– Мама. Следи за тем, что говоришь!

– В моем доме я могу говорить все, что захочу. Свободу слова не просто так придумали!

– Нам нужно будет открыть сейф у вас в шкафу, – сказал Питерсон.

Чарльз посмотрел на мать, выпучив глаза от страха.

– Как я понимаю, выбора у меня нет? – спросила она.

– Нет. Либо вы его открываете, либо мы его вскрываем дрелью.

Они преодолели два пролета ступеней и вошли в спальню миссис Фрятт, где стояла огромная кровать с балдахином, большой туалетный стол у эркерного окна и встроенный шкаф во всю стену. Его средняя дверь была открыта, и за ней виднелся тяжелый металлический сейф с кодовым набором.

– Комбинацию знаю только я, – надменно сказала миссис Фрятт.

– Может, ты ее забыла? – подсказал ей Чарльз, но она, хромая, подошла к сейфу и медленно опустилась на колени.

– Все должны отвернуться, – сказала она.

Питерсон, Чарльз и двое полицейских отвели взгляд в сторону. Послышались тихие звуки нажатий, и сейф открылся. Чарльз все пытался поймать взгляд матери, но она намеренно не смотрела на него.

– Вот! – сказала она.

Питерсон подошел к сейфу и присел, чтобы заглянуть внутрь. Там было три полки. На первой лежала пачка двадцатифунтовых купюр и какие-то старые банковские облигации. Вторая полка была забита бархатными ювелирными коробочками. Полицейские надели новые перчатки и вытащили коробочки на ковер. Первая была плоская и широкая. В ней было потрясающе красивое бриллиантовое ожерелье. Во второй лежали часы с бриллиантами от Cartier, а в третьей – два браслета. Питерсон просмотрел остальные коробки. В них оказались бриллиантовая брошь, золотые серьги, еще одна цепочка с тяжелым, почти двухсотграммовым золотым подвесом. В оставшихся двух футлярах лежала пара огромных бриллиантовых сережек в круглой огранке и еще одна – в квадратной огранке «принцесса».

Нижняя полка сейфа пустовала.

– Есть ли у вас еще какие-либо бриллианты огранки «принцесса»? – спросил Питерсон.

– Нет, – ответила миссис Фрятт. – Под облигациями на верхней полке лежит страховка на все драгоценности. Можете посмотреть. Ее сделали в августе. Там есть все корректные описания.

Питерсон принялся проверять документы. Через несколько минут он встал и подошел к Чарльзу, который наблюдал за ним, стоя у окна. Несмотря на прохладную погоду, на его сером лице выступил пот.

– Вы подтверждаете, что Марисса Льюис приходила в ювелирный магазин, в котором вы работаете, чтобы оценить серьги огранки «принцесса», идентичные этим? – спросил он, показывая ему коробку.

– Мм. Да. Видимо, приходила, – сказал Чарльз.

Миссис Фрятт холодно смотрела на сына.

– Почему вы не рассказали об этом моим коллегам, когда они приходили поговорить об убийстве Мариссы Льюис?

– Потому что я узнал о том, что она приходила, только после того как туда зашел ваш коллега и поговорил с моим свекром. Кроме меня в магазине работают еще три члена семьи, – сказал Чарльз, переводя взгляд с Питерсона на мать, не сводившую с него стального взора.

– Магазин принадлежит семье вашей жены?

– Да, там работаю я и два ее брата.

– Мне придется забрать эти серьги на экспертизу, – сказал Питерсон.

– С какой целью? – спросила миссис Фрятт.

– Сделать анализ ДНК.

– Их трогала я, моя невестка, которая брала их пару раз. И даже Марисса.

– Как так?

– Я давала ей их померить. Если подождете, я даже могу найти фотографию, где она стоит в них. Мы делали здесь фотосъемку для ее портфолио. Ее подруга Шэрон тоже приходила сюда и помогала.

Она протянула руку, чтобы забрать сережки.

– Я все равно хочу забрать их на анализ.

– Это все? Не хотите ли забрать также кровь или мочу? А может, снять отпечатки пальцев здесь отовсюду?

– Только серьги, – сказал Питерсон, глядя ей прямо в глаза.

– Отлично. Забирайте, проверяйте, но вы лишь потратите время. И, я предупреждаю вас, если я обнаружу потом какой-либо ущерб, даже самый незначительный, я подам в суд на вас и на полицию. Деньги на это у меня есть.

* * *

Питерсон сложил серьги в контейнер и вышел из комнаты вместе с остальными сотрудниками. Никто не сказал ни слова, пока они не вышли на улицу и не подошли к машинам.

– Черт, – выругался Питерсон, со всей силы ударив кулаком по капоту. – Твою мать!